Мы продолжаем говорить о том, как же нам упорядочить взаимоотношение человека и животного и обезопасить  нас от нежелательных встреч на улице

Но уж давайте немножко покопаемся в причинах, чтобы получить благополучное следствие, и вернемся чуть-чуть в прошлое.

В 2011 году в интернете появился проект закона «Об ответственном отношении к животным». Казалось бы, дальновидные политики должны понимать, что если на стене висит ружье, значит, оно должно выстрелить.

И если в проекте закона фигурируют приюты для животных, значит, без них никак не обойтись. По сути, начало было положено. И тогда инициировал создание приютов в Астрахани  ныне известный журналист Александр Алымов. Это он предложил губернатору Александру Жилкину кинуть клич. Александр Александрович озвучил, что если отыщется инициативная группа, готовая построить приют, то он готов помочь. Ваш покорный слуга, взяв под козырек, не замедлила явиться. Ударили по рукам. Район помог с участком. Все было официально оформлено и в 2012 году  были получены документы, построен на мои личные средства и уже отчасти заполнен собаками приют.

В администрации губернатора тоже откликнулись на это дело и был издан документ о попечительском совете, куда всей командой вошли региональные министры. Мне даже вручили от имени губернатора именную табличку «Прорыв года-2012».

А вот дальше, как говорится, что-то пошло не так. Окружение губернатора в лице известных всем лиц, в настоящее время пребывающих в местах не столь отдаленных, стало активно внушать Александру Александровичу мысль о ненужности приюта, о никчемности проблемы, о глупости оказания помощи в этом вопросе и, к величайшему сожалению, Жилкин принял их сторону. Попечительский совет был аннулирован, а я, оставшись в гордом одиночестве, была вынуждена тащить приют и животных, пребывавших там, сама с волонтерами, которые уже были вовлечены в это дело. 2013 год был знаменателен тем, что этот упомянутый закон в первом чтении выдал запрет на отстрел собак. Популяция стала резко увеличиваться. Ко мне обратились неравнодушные жители, которые тоже понимали, что сокращать поголовье надо и чем быстрее, тем лучше. Они были готовы стерилизовать животных, которые уже стали  заполнять улицы, за свой счет. Нужна была только передержка, без которой собаке после операции не обойтись, так как эта операция полостная, то есть животному удаляют репродуктивные органы, делая разрез на животе.

Шов должен зарубцеваться и лишь потом животное можно выпускать в прежнюю среду.  

Я опять обратилась к губернатору, причем при журналистах, за помощью. «Света, – сказал он, – собаки – это не проблема. Проблема в том, что надо строить детские сады, больницы, школы». «Через пять лет вы будете плакать кровавыми слезами», – ответила я.. Вот они, эти пять лет и прошли. К слову сказать, Нижний Новгород, где собак сейчас на улице днем с огнем не найдешь, начал работать в соответствии с законом с 2014 года. Они его приняли в региональной Думе. У них все получилось, и не только у них. А я вынуждена была отказать людям в передержке, так как не только вольеров было недостаточно, но и забор по периметру отсутствовал, за что прокуратура не уходила из приюта, постоянно накладывая штрафы за его отсутствие.

Конечно, с 2013 по 2018 год, когда все же был принят федеральный закон, прошло достаточно времени и оно работало явно не нас, собак расплодилось «мама не горюй». В этот период не было разработанной методической документации. Финансирование не соответствовало прописанным мероприятиям: стерилизации, уходу, содержанию. Поэтому находились и те, которые просто ставили бирки, но не стерилизовали, и тем самым дискредитировали принятый закон. Были и такие, которые не имели приют, но показали его на бумаге. В общем хватало всего.

Нынешнему астраханскому губернатору эта проблема досталась в наследство. И требовать от него, чтобы он пошел против закона, не получится. Как собственно и от госдумы получить разрешение на усыпление, как это инициирует наша областная дума, тоже  невозможно. Во-первых, потому, что если в других регионах проблема была решена, а у нас нет, то виновных надо искать на местах. Во-вторых, если уж сейчас, казалось бы при прозрачных условиях, умудряются бюджетные деньги налево пускать, то несложно представить, как при схеме усыпления будет процветать воровство. Отвлеклись.

Итак, у нас  стал строиться муниципальный приют, рассчитанный на 300 особей. Но в связи с потерянным временем это было ни о чем. 

Теперь уделим внимание самому закону. Сам по себе 498 федеральный закон  достаточно революционный и грамотный. Но в некоторых регионах на ранних этапах его проигнорировали и сочли никчемным, так мелочь какая-то, не стоит внимания. А дело-то серьезное. Вот это и говорит о недальновидности власти на местах.

Теперь об исполнении. В соответствии с законом о передаче полномочий, есть и такой,  из областного бюджета через службу ветеринарии муниципалитетам выделяются средства для исполнения 498 ФЗ. Заказчик в лице муниципалитета заключает с приютом контракт на осуществление ОСВВ (отлов-стерилизация-вакцинация-выпуск). Весь цикл занимает 21 день. Отлов происходит на основании заявок, которые направляют жители в территориальную администрацию. Причем отлов это не значит, что собаки стоят и ждут, когда их погрузят в автомобиль. Животное – объект движущийся. И при отлове приходится побегать за ними. Надо знать, как их взять, чтобы избежать укусов. Профессиональные отловщики используют трубку, стреляющую наркозом. Это помогает избежать травмирования ловца и животного, которое случается если ловить сачком. Все эти мероприятия, называемые процесс отлова,  в обязательном порядке должны быть зафиксированы на видео и предоставлены для отчета заказчику, причем каждое видео должно соответствовать отлову каждой собаки.

Затем животные транспортируются в приют. В течение 10 дней за ними ведется наблюдение. Это необходимо для того, чтобы исключить заболевание бешенством. Так как если в течение 10  дней животное не умерло, то бешенство исключено. Далее приступаем к стерилизации. С помощью разреза на животе при погружении в наркоз удаляются репродуктивные органы, накладывается шов и ставится бирка на ухо.

На девятый день снимаются швы, если нитки не рассасываются сами, делается вакцина против бешенства и собака выпускается в прежнюю среду обитания.

В этом заключается суть закона. Но как и везде, при исполнении бывают нарушения. И вот они-то и играют негативную роль, которая не только подрывает репутацию закона, снижает эффективность его исполнения и таким образом допускает бюджетное воровство. Со стороны заказчика это невнимательный прием отчетной документации: отсутствие фото- и видеофиксации и других документов, выплата подрядчику денежных средств при отсутствии оных. Со стороны подрядчика это биркование без стерилизации, а также приписки в отношении количества отловленных особей. Так, ловим 5 собак, пишем 50. Нет видеофиксации, значит, простор для злоупотреблений. Здесь крайне необходим контроль. И по сути он возможен. Общественность готова взять под контроль исполнение закона. Дело стало за тем, чтобы закрепить это право на законодательном уровне. Внимательно смотрим на Думу и руководство региона, так как есть подрядчики, которые абсолютно не против такого контроля, но есть и те, которые категорически против.

А с вами была вместе и сейчас Светлана.